Ис­по­вед­ник Сер­гий ро­дил­ся 1 ав­гу­ста 1870 го­да в се­ле Трех­свят­ском Во­ро­неж­ско­го уез­да Во­ро­неж­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Ва­си­лия Среб­рян­ско­го и в кре­ще­нии был на­ре­чен Мит­ро­фа­ном. Через год по­сле рож­де­ния сы­на от­ца Ва­си­лия пе­ре­ве­ли в се­ло Ма­ка­рий в трех ки­ло­мет­рах от Трех­свят­ско­го. Как и боль­шин­ство де­тей свя­щен­ни­ков, Мит­ро­фан Ва­си­лье­вич по­лу­чил ду­хов­ное об­ра­зо­ва­ние – в 1892 го­ду он окон­чил Во­ро­неж­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию, од­на­ко свя­щен­ни­ком стал не сра­зу.

Под вли­я­ни­ем на­род­ни­че­ских идей Мит­ро­фан Ва­си­лье­вич по­сту­пил в Вар­шав­ский ве­те­ри­нар­ный ин­сти­тут. Ока­зав­шись здесь сре­ди рав­но­душ­ных к во­про­сам ве­ры сту­ден­тов, во враж­деб­ной пра­во­сла­вию ка­то­ли­че­ской Поль­ше, он на­чал усерд­но по­се­щать пра­во­слав­ный храм. В Вар­ша­ве он по­зна­ко­мил­ся со сво­ей бу­ду­щей же­ной, Оль­гой Вла­ди­ми­ров­ной Ис­по­ла­тов­ской, до­че­рью свя­щен­ни­ка, слу­жив­ше­го в По­кров­ском хра­ме в се­ле Вла­дыч­ня Твер­ской гу­бер­нии; она окон­чи­ла курс твер­ской гим­на­зии, со­би­ра­лась ра­бо­тать учи­тель­ни­цей и при­е­ха­ла в Вар­ша­ву на­ве­стить род­ствен­ни­ков. 29 ян­ва­ря 1893 го­да они об­вен­ча­лись.

2 мар­та 1893 го­да епи­скоп Во­ро­неж­ский Ана­ста­сий (До­бра­дин) ру­ко­по­ло­жил Мит­ро­фа­на Ва­си­лье­ви­ча во диа­ко­на к Сте­фа­нов­ской церк­ви сло­бо­ды Ли­зи­нов­ки Остро­гож­ско­го уез­да, но диа­ко­ном отец Мит­ро­фан про­был недол­го – 1 мар­та 1894 го­да он был на­зна­чен свя­щен­ни­ком 47-го дра­гун­ско­го Та­тар­ско­го пол­ка и 20 мар­та ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка.
15 ян­ва­ря 1896 го­да отец Мит­ро­фан был на­зна­чен вто­рым свя­щен­ни­ком Двин­ско­го во­ен­но-кре­пост­но­го со­бо­ра и 1 сен­тяб­ря то­го же го­да всту­пил в долж­ность за­ко­но­учи­те­ля Двин­ской на­чаль­ной шко­лы. 1 сен­тяб­ря 1897 го­да отец Мит­ро­фан был пе­ре­ме­щен в го­род Орел и на­зна­чен на­сто­я­те­лем По­кров­ско­го хра­ма 51-го дра­гун­ско­го Чер­ни­гов­ско­го пол­ка, ше­фом ко­то­ро­го бы­ла ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­за­ве­та Фе­до­ров­на.

С это­го вре­ме­ни на­чал­ся от­но­си­тель­но про­дол­жи­тель­ный пе­ри­од жиз­ни от­ца Мит­ро­фа­на в Ор­ле. Здесь он все­го се­бя от­дал на слу­же­ние Бо­гу и пастве. Он стал уте­ши­те­лем мно­гих, пре­крас­ным и се­рьез­ным про­по­вед­ни­ком, сло­во ко­то­ро­го впи­ты­ва­лось слу­ша­те­ля­ми, как впи­ты­ва­ет­ся дождь в жаж­ду­щую вла­ги поч­ву. Паства по­тя­ну­лась к ис­крен­не­му и рев­ност­но­му пас­ты­рю, об­ра­зо­вал­ся креп­кий при­ход, и это поз­во­ли­ло от­цу Мит­ро­фа­ну при­нять­ся за труд­ное де­ло по­строй­ки хра­ма, ко­то­рое он за­вер­шил с успе­хом. Он со­здал при при­хо­де биб­лио­те­ку и шко­лу. Все по­лу­ча­е­мые от бла­го­тво­ри­те­лей сред­ства отец Мит­ро­фан жерт­во­вал на храм, шко­лу и биб­лио­те­ку. В 1900 го­ду он был на­граж­ден зо­ло­тым на­перс­ным кре­стом с укра­ше­ни­я­ми.
Ле­том 1903 го­да в Са­ро­ве со­сто­я­лось тор­же­ствен­ное про­слав­ле­ние пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма. На этих тор­же­ствах был и отец Мит­ро­фан. Здесь он был пред­став­лен ве­ли­кой кня­гине Ели­за­ве­те Фе­до­ровне и про­из­вел на нее са­мое бла­го­при­ят­ное впе­чат­ле­ние – ис­крен­ней ве­рой, сми­ре­ни­ем, про­сто­той и от­сут­стви­ем ка­ко­го-ли­бо лу­кав­ства.
В 1904 го­ду на­ча­лась рус­ско-япон­ская вой­на. 11 июня 51-й дра­гун­ский Чер­ни­гов­ский полк вы­сту­пил в по­ход на Даль­ний Во­сток. Вме­сте с пол­ком от­пра­вил­ся и отец Мит­ро­фан. За семь лет слу­же­ния пол­ко­вым свя­щен­ни­ком в Ор­ле он на­столь­ко сжил­ся со сво­ей во­ин­ской паст­вой, что она ста­ла для него как од­на боль­шая се­мья, с ко­то­рой он раз­де­лил все тя­го­ты по­ход­ной жиз­ни. Вез­де, где пред­став­ля­лась воз­мож­ность, он со сво­и­ми по­мощ­ни­ка­ми ста­вил по­ход­ную цер­ковь и слу­жил. Вме­сте с пол­ком участ­во­вал в сра­же­ни­ях.
В слу­жеб­ном фор­му­ля­ре от­ца Мит­ро­фа­на крат­ко за­пи­са­но: «Был в сра­же­ни­ях: Ляо­ян­ском... Шан­хай­ском... в на­бе­гах на Ин­коу... Мук­ден­ских... у де­рев­ни Сан­вайц­зы... Во всех озна­чен­ных сра­же­ни­ях под ог­нем непри­я­те­ля со­вер­шал бо­го­слу­же­ния, на­пут­ство­вал ра­не­ных и по­гре­бал уби­тых».
Во вре­мя слу­же­ния в дей­ству­ю­щей ар­мии отец Мит­ро­фан вел по­дроб­ный днев­ник, ко­то­рый пе­ча­тал­ся в жур­на­ле «Вест­ник во­ен­но­го ду­хо­вен­ства», а за­тем вы­шел от­дель­ной кни­гой (Днев­ник свя­щен­ни­ка 51-го дра­гун­ско­го Чер­ни­гов­ско­го Ее Им­пе­ра­тор­ско­го Вы­со­че­ства Ве­ли­кой Кня­ги­ни Ели­са­ве­ты Фе­о­до­ров­ны пол­ка Мит­ро­фа­на Ва­си­лье­ви­ча Среб­рян­ско­го, с мо­мен­та от­прав­ле­ния его в Мань­чжу­рию 11 июня 1904 го­да по день воз­вра­ще­ния в г. Орел 2 июня 1906 го­да. СПб., 1906).

15 мар­та 1905 го­да отец Мит­ро­фан, как опыт­ный пас­тырь и ду­хов­ник, был на­зна­чен бла­го­чин­ным 61-й пе­хот­ной ди­ви­зии и в этой долж­но­сти про­слу­жил до окон­ча­ния вой­ны. 2 июня 1906 го­да он вме­сте с пол­ком вер­нул­ся в Орел. За вы­да­ю­щи­е­ся пас­тыр­ские тру­ды, по­не­сен­ные во вре­мя вой­ны, отец Мит­ро­фан 12 ок­тяб­ря 1906 го­да был воз­ве­ден в сан про­то­и­е­рея и на­граж­ден на­перс­ным кре­стом на Ге­ор­ги­ев­ской лен­те.
В 1908 го­ду ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­за­ве­та Фе­до­ров­на уси­лен­но тру­ди­лась над про­ек­том по со­зда­нию Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли. Пред­ло­же­ния по на­пи­са­нию уста­ва оби­те­ли бы­ли по­да­ны от несколь­ких лиц. По­дал свой про­ект и отец Мит­ро­фан; и его про­ект на­столь­ко при­шел­ся по ду­ше ве­ли­кой кня­гине, что имен­но его она по­ло­жи­ла в ос­но­ву устрой­ства оби­те­ли. Для его осу­ществ­ле­ния она при­гла­си­ла про­то­и­е­рея Мит­ро­фа­на на ме­сто ду­хов­ни­ка и на­сто­я­те­ля хра­ма.
Отец Мит­ро­фан при­вык к слу­же­нию в Ор­ле, где у него сло­жи­лись пре­крас­ные от­но­ше­ния с паст­вой, ко­то­рой он от­да­вал все свое вре­мя и си­лы, и ни он не хо­тел с ней рас­стать­ся, ни она с ним. «Бы­ва­ло, кон­чишь да­вать крест по­сле обед­ни, а на­род все идет и идет. С од­ним по­бе­се­ду­ешь, дру­гой про­сит со­ве­та, тре­тий спе­шит по­де­лить­ся сво­им го­рем – и так тя­нут­ся ча­сы... ма­туш­ка ждет ме­ня обе­дать, да толь­ко я рань­ше пя­ти ча­сов ве­че­ра ни­как из церк­ви не вы­бе­русь», – вспо­ми­нал отец Мит­ро­фан.
Не смея от­ка­зать­ся от пред­ло­же­ния Ели­за­ве­ты Фе­до­ров­ны, отец Мит­ро­фан обе­щал по­ду­мать и дать свой от­вет поз­же. На пу­ти из Моск­вы в Орел он вспом­нил род­ную, го­ря­чо его лю­бя­щую паст­ву и пред­ста­вил, как обо­юд­но тя­же­ло бу­дет рас­ста­ва­ние. От этих дум и вос­по­ми­на­ний его ду­ша при­шла в смя­те­ние, и он ре­шил от­ка­зать­ся от пред­ло­же­ния ве­ли­кой кня­ги­ни. В тот мо­мент, ко­гда он это по­ду­мал, он по­чув­ство­вал, что у него от­ни­ма­ет­ся пра­вая ру­ка. Он по­пы­тал­ся под­нять ру­ку, но без­успеш­но: ни паль­ца­ми по­ше­ве­лить, ни со­гнуть ру­ку в лок­те он не смог. Отец Мит­ро­фан по­нял, что это, ви­ди­мо, Гос­подь его на­ка­зы­ва­ет за со­про­тив­ле­ние Его свя­той во­ле, и тут же стал умо­лять Гос­по­да про­стить его и по­обе­щал, ес­ли ис­це­лит­ся, пе­ре­ехать в Моск­ву. По­не­мно­гу ру­ка об­ре­ла чув­стви­тель­ность, и через два ча­са все про­шло.
Он при­е­хал до­мой со­вер­шен­но здо­ро­вым и вы­нуж­ден был объ­явить при­хо­жа­нам, что по­ки­да­ет их и пе­ре­ез­жа­ет в Моск­ву. Мно­гие, услы­шав это из­ве­стие, ста­ли пла­кать и умо­лять от­ца Мит­ро­фа­на не по­ки­дать их. Ви­дя пе­ре­жи­ва­ние паст­вы, доб­рый пас­тырь не смог ей от­ка­зать, и хо­тя его на­сто­я­тель­но зва­ли в Моск­ву, он стал от­кла­ды­вать с отъ­ез­дом. Он да­же ре­шил про се­бя от­ка­зать­ся и остать­ся в Ор­ле, тем бо­лее что во­об­ще опа­сал­ся, что не спра­вит­ся с но­вы­ми слож­ны­ми обя­зан­но­стя­ми в оби­те­ли, где от него по­тре­бу­ет­ся ду­хов­ный опыт, ко­то­ро­го у него, как у свя­щен­ни­ка се­мей­но­го, мо­жет не быть. Вско­ре по­сле это­го он за­ме­тил, что у него без вся­кой ви­ди­мой при­чи­ны на­ча­ла рас­пу­хать пра­вая ру­ка, и это со вре­ме­нем ста­ло при­но­сить ему за­труд­не­ния на служ­бе. Он об­ра­тил­ся за по­мо­щью к од­но­му из сво­их род­ствен­ни­ков, док­то­ру Ни­ко­лаю Яко­вле­ви­чу Пяс­ков­ско­му. Врач, осмот­рев ру­ку, ска­зал, что ни­ка­ких при­чин бо­лез­ни нет и он не мо­жет дать в этом слу­чае ка­ко­го бы то ни бы­ло ме­ди­цин­ско­го объ­яс­не­ния и, сле­до­ва­тель­но, по­мочь.
В это вре­мя из Моск­вы в Орел при­вез­ли чу­до­твор­ную Ивер­скую ико­ну Бо­жи­ей Ма­те­ри. Отец Мит­ро­фан по­шел по­мо­лить­ся и, стоя пе­ред об­ра­зом, по­обе­щал, что все же при­мет бес­по­во­рот­но пред­ло­же­ние ве­ли­кой кня­ги­ни и пе­ре­едет в Моск­ву. С бла­го­го­ве­ни­ем и стра­хом он при­ло­жил­ся к иконе и вско­ре по­чув­ство­вал, что ру­ке ста­ло луч­ше. Он по­нял, что на пе­ре­езд его в Моск­ву и по­се­ле­ние в Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли есть бла­го­сло­ве­ние Бо­жие и с этим нуж­но сми­рить­ся.
Же­лая по­лу­чить на пе­ре­езд бла­го­сло­ве­ние и от стар­цев, он на­пра­вил­ся в Зо­си­мо­ву пу­стынь, где встре­тил­ся с иерос­хи­мо­на­хом Алек­си­ем (Со­ло­вье­вым) и дру­ги­ми стар­ца­ми и по­ве­дал им о сво­их со­мне­ни­ях и ко­ле­ба­ни­ях: не бу­дет ли де­ло, ко­то­рое он на се­бя бе­рет, свы­ше сил. Но они бла­го­сло­ви­ли его сме­ло брать­ся за де­ло.
Отец Мит­ро­фан по­дал про­ше­ние о пе­ре­во­де в оби­тель, и 17 сен­тяб­ря 1908 го­да мит­ро­по­лит Мос­ков­ский Вла­ди­мир (Бо­го­яв­лен­ский) на­зна­чил его на­сто­я­те­лем По­кров­ской и Мар­фо-Ма­ри­ин­ской церк­вей на Боль­шой Ор­дын­ке, по­сколь­ку са­ма Мар­фо-Ма­ри­ин­ская оби­тель на­ча­ла свою де­я­тель­ность толь­ко с 10 фев­ра­ля 1909 го­да, ко­гда ве­ли­кая кня­ги­ня Ели­за­ве­та Фе­до­ров­на пе­ре­еха­ла в дом, пред­на­зна­чав­ший­ся под оби­тель­ский.

Отец Мит­ро­фан, по­се­лив­шись в оби­те­ли, сра­зу же при­нял­ся за но­вое де­ло, от­дав­шись ему всей ду­шой, – как это бы­ло в Ор­ле, ко­гда он за­ни­мал­ся по­строй­кой церк­ви, устро­е­ни­ем шко­лы и биб­лио­те­ки, как бы­ло и во вре­мя вой­ны, ко­гда он стал от­цом ду­хов­ных де­тей, ко­то­рые каж­до­днев­но под­вер­га­лись смер­тель­ной опас­но­сти. Он ча­сто слу­жил и, не жа­лея сил, на­став­лял тех, еще немно­го­чис­лен­ных се­стер, ко­то­рые при­шли жить в оби­тель.

По­стриг был со­вер­шен по бла­го­сло­ве­нию Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на. Отец Мит­ро­фан был по­стри­жен с име­нем Сер­гий, а Оль­га – с име­нем Ели­за­ве­та. Вско­ре по­сле это­го Пат­ри­арх Ти­хон воз­вел от­ца Сер­гия в сан ар­хи­манд­ри­та.

29 ап­ре­ля 1925 го­да отец Сер­гий был аре­сто­ван и за­клю­чен в Бу­тыр­скую тюрь­му. 

Ар­хи­манд­рит Сер­гий и мо­на­хи­ня Ели­за­ве­та вы­еха­ли на ро­ди­ну Ели­за­ве­ты в се­ло Вла­дыч­ня Твер­ской об­ла­сти и по­се­ли­лись в бре­вен­ча­том, по­кры­том дран­кой ро­ди­тель­ском до­ме. Пер­вое вре­мя отец Сер­гий не слу­жил, но ча­сто хо­дил мо­лить­ся в По­кров­ский храм, в ко­то­ром стал слу­жить с 1927 го­да.

7 ап­ре­ля 1931 го­да трой­ка ОГПУ при­го­во­ри­ла от­ца Сер­гия к пя­ти го­дам ссыл­ки в Се­вер­ный край. 

В 1933 го­ду отец Сер­гий был осво­бож­ден и вер­нул­ся в Моск­ву, где про­был все­го один день – про­стил­ся с за­кры­той и ра­зо­рен­ной оби­те­лью и от­пра­вил­ся с мо­на­хи­ней Ели­за­ве­той и Ма­ри­ей Пет­ров­ной во Вла­дыч­ню.

Скон­чал­ся 23 мар­та* 1948 го­да. Мо­щи пре­по­доб­но­ис­по­вед­ни­ка Сер­гия бы­ли об­ре­те­ны 11 де­каб­ря 2000 го­да и ныне на­хо­дят­ся в Вос­кре­сен­ском ка­фед­раль­ном со­бо­ре го­ро­да Тве­ри.

Священномученик Иоанн Львович Панков родился 7 (19) сентября 1872 г. в с. Бойтичи Брянского уезда Орловской губернии (ныне Байтичи Жирятинского района Брянской области) в семье псаломщика местной Михаило-Архангельской церкви Льва Панкова. После окончания в г. Карачев учительской семинарии служил учителем в г. Ливны Орловской губернии с 1892 г. по 1909 г. Там же родились и учились его сыновья будущие мученики Николай (11 (23) сентября 1897 г.р., в реальном училище) и Петр (7 (19) июня 1900 г.р., в духовном училище).

Иван Львович Панков окончил пастырские курсы, проходившие под руководством сщмч. прот. И. Восторгова в Москве, и 21 марта 1910 г. там же был рукоположен к новооткрытому храму (молитвенному дому) с. Коржункуль (Ладыженское) Атбасарского уезда Акмолинской области, где служил по январь 1915 г. По сведениям "Справочной книги Омской епархии" за 1914 год, жил священник в саманном доме, нанимаемом за свой счет у крестьян, дом топил кизяком, а воду, низкого качества, брал в местном озере. Прихожане были усердные, но бедные: "в материальном отношении причту в этом приходе живется очень трудно" (с. 331). В Ладыженском о. Иоанн был законоучителем и заведующим в церковно-приходской школе. К концу своего служения в Атбасарском благочинии о. Иоанн был вдов.

В 1915 г. о. Иоанн перешел служить в Троицкую ц. в с. Усть-Нугрь Кривцовской вол. Болховского у. Орловской губернии. В с. Усть-Нугрь находилась церковно-приходская школа, открытая в  1897 г. на средства Введенской Оптиной пустыни и известной благотворительницы Кривцовской помещицы Марии Александровны Лавровой, вдовы героя русско-турецкой войны ген.-майора Вас. Ник. Лаврова. О. Иоанн также был законоучителем в начальных училищах в соседних дер. Курасово и Толкачево, состоял членом-соревнователем Орловского Православного Петропавловского братства. Ко дню св. Пасхи 1917 г. о. Иоанн был награжден набедренником.

В полуверсте от Троицкой ц. находилась водяная мельница, принадлежавшая Оптиной пустыни. При захвате власти безбожниками мельница была реквизирована Кривцовским волостным комитетом, и заведовать ею был поставлен солдат Тихон Кутузов, брат болховского комиссара юстиции. Кутузов своим кощунственным поведением и преследованиями свящ. Иоанна Панкова сразу же обозначил свое отношение к церкви; создалось впечатление, что он может священника убить, и о. Иоанн обратился к крестьянам, чтобы в случае нападения они защитили его.

В Великую Субботу 1918 г. пьяный и вооруженный Кутузов посетил псаломщика и учителя, а затем направился к дому о. Иоанна, который, увидев вооруженного Кутузова, велел звонить в набат. Оказалось, что Тихон пришел перед Пасхой просить прощение за свои безобразия.

Крестьяне, возмущенные захватом Кутузовым мельницы, в первый день Пасхи, 22 апреля, явились на мельницу, чтобы выселить его, а в случае сопротивления арестовать. Кутузов не пожелал уходить и несколько раз выстрелил в толпу из винтовки, убив двух крестьян и одного ранив. Разъяренная толпа набросилась на Кутузова и он был убит. 26 апреля в село прибыл карательный отряд из семи-десяти красноармейцев. О. Иоанна обвинили в подстрекательстве к мятежу, он был исколот штыками и расстрелян. Вместе с ним были убиты его сыновья: старший – Николай, офицер и Петр, учащийся 2-го курса Орловской ДС, а также зашедшие в дом священника жители дер. Курасово Василий Григорьевич Гудков, 52 лет и Петр Григорьевич Коняхин, 21 года. Имущество священника было разграблено, над церковной дарохранительницей красноармейцы совершили кощунство.

Свящ. Иоанн Панков и его сыновья Николай и Петр  были отпеты 28 апреля и похоронены на приходском кладбище неподалеку от храма в с. Усть-Нугрь.

Прославлены юбилейным Архиерейским Собором РПЦ 2000 г.

Пре­по­доб­ный Мо­и­сей Оп­тин­ский, в ми­ру Ти­мо­фей Ива­но­вич Пу­ти­лов, ро­дил­ся в го­ро­де Бо­ри­со­глеб­ске Яро­слав­ской гу­бер­нии. Его млад­ший брат, то­же оп­тин­ский ста­рец, игу­мен Ан­то­ний, в кон­це сво­ей жиз­ни пи­сал ав­то­био­гра­фию «Ке­лей­ная за­пис­ка». Из его за­пи­сей мож­но по­зна­ко­мить­ся с се­мьёй Пу­ти­ло­вых «из пер­вых рук».

Ро­ди­те­ли бра­тьев бы­ли лю­ди пра­во­слав­ные и бла­го­че­сти­вые, ку­пе­че­ско­го зва­ния: Иван Гри­горь­е­вич и Ан­на Ива­нов­на. Отец его ра­но остал­ся си­ро­той и как-то, горь­ко опла­ки­вая свою си­рот­скую до­лю, мо­лил­ся Гос­по­ду со сле­за­ми, про­сил о по­мо­щи, вра­зум­ле­нии и уте­ше­нии. По его рас­ска­зу, по­сле этой сми­рен­ной и слез­ной мо­лит­вы он стал бла­го­душ­нее пе­ре­но­сить свой си­рот­ский жре­бий, упо­вая на ми­лость Бо­жию.

По­сле это­го отец ра­бо­тал сбор­щи­ком на­ло­гов у хо­зя­и­на-от­куп­щи­ка, и чест­ность его бы­ла так оче­вид­на, что хо­зя­е­ва по­сте­пен­но по­вы­ша­ли ему пла­ту от двух­сот руб­лей в год до ты­ся­чи двух­сот спу­стя несколь­ко лет, ко­гда Иван Гри­горь­е­вич об­за­вёл­ся се­мьёй. Отец стро­го со­блю­дал по­сты и неопу­сти­тель­но по­се­щал храм Бо­жий, пел на кли­ро­се, был очень умён и на­чи­тан, осо­бен­но лю­бил чи­тать Свя­щен­ное Пи­са­ние, цер­ков­ную ис­то­рию, жи­тия свя­тых и ис­то­ри­че­ские кни­ги. Де­тей вос­пи­ты­вал стро­го, сам учил гра­мо­те, чте­нию, пись­му. В учи­ли­ще ни од­но­го сы­на не от­дал, опа­са­ясь, чтобы не бы­ло дур­но­го вли­я­ния на де­тей со сто­ро­ны то­ва­ри­щей или по недо­смот­ру учи­те­ля.

Мать, Ан­на Ива­нов­на, бы­ла бо­го­лю­би­ва, ми­ло­сти­ва к ни­щим и бед­ня­кам, сми­рен­на, усерд­на к мо­лит­ве. Де­ти её вспо­ми­на­ли, как ча­сто их мать по но­чам мо­ли­лась Бо­гу. С се­ми­лет­не­го воз­рас­та она по­чти еже­днев­но хо­ди­ла к обедне в мо­на­стырь, в ко­то­ром жил её род­ной де­душ­ка, иеро­дья­кон, ста­рец ма­сти­тых лет. Ко­гда она при­но­си­ла го­сти­нец де­душ­ке, он каж­дый раз го­во­рил ей о со­кро­ви­ще. Ко­гда она спра­ши­ва­ла: «Где же со­кро­ви­ще? Ибо у вас в ке­ллии нет и сун­дуч­ка», ста­рец от­ве­чал, что это со­кро­ви­ще ле­жит под пре­сто­лом Бо­жи­им. Мо­жет быть, свя­той ста­рец преду­га­ды­вал её счаст­ли­вую се­мей­ную жизнь и то, что три её сы­на бу­дут в мо­на­ше­ском чине на­сто­я­те­ля­ми и на­став­ни­ка­ми?

Ти­мо­фей был тре­тьим из де­ся­ти де­тей Пу­ти­ло­вых. По­лу­чив стро­гое, по­чти мо­на­ше­ское вос­пи­та­ние, сы­но­вья этой се­мьи стре­ми­лись к мо­на­ше­ской жиз­ни, к ду­хов­но­му ро­сту. Ко­гда Ти­мо­фею ис­пол­ни­лось во­сем­на­дцать лет, его вме­сте с че­тыр­на­дца­ти­лет­ним бра­том Ионою от­пра­ви­ли на служ­бу в Моск­ву к от­куп­щи­ку Кар­пы­ше­ву.

Здесь, в Москве, бы­ло мно­го ду­хов­ных свя­тынь, мож­но бы­ло до­стать боль­ше ду­хов­ной ли­те­ра­ту­ры, и Ти­мо­фей да­же в лав­ке не рас­ста­вал­ся с ду­хов­ны­ми кни­га­ми, от­кла­ды­вая их толь­ко с при­хо­дом по­ку­па­те­лей. Бра­тья по­зна­ко­ми­лись с ис­тин­но ду­хов­ны­ми людь­ми то­го вре­ме­ни: мо­на­хи­ней До­си­фе­ей (по пре­да­нию, из­вест­ной княж­ной Та­ра­ка­но­вой), стар­ца­ми Но­воспас­ско­го мо­на­сты­ря Алек­сан­дром и Фила­ре­том, ко­то­рые на­хо­ди­лись в ду­хов­ном об­ще­нии с ве­ли­ким стар­цем Па­и­си­ем Ве­лич­ков­ским.

Бра­тья окон­ча­тель­но утвер­ди­лись в же­ла­нии мо­на­ше­ской жиз­ни. Их стар­шая сест­ра, Ани­сия, меч­та­ла о мо­на­ше­стве, но по же­ла­нию от­ца вы­шла за­муж и вско­ре умер­ла. Муж её ушёл в мо­на­стырь, в Са­ров­скую пу­стынь. Ко­гда бра­тья узна­ли об этом, они ре­ши­ли то­же по­ехать в Са­ров. Ти­мо­фею бы­ло 22 го­да, Ионе 18 лет. Опа­са­ясь, что отец не даст им со­гла­сия на мо­на­ше­ство, бра­тья на­пи­са­ли ему пись­мо, в ко­то­ром объ­яс­ня­ли, что от хо­зя­ев ото­шли за невоз­мож­но­стью жить у них и что есть у них на при­ме­те дру­гой Хо­зя­ин, Ко­то­ро­му они да­ли сло­во по­сту­пить в услу­же­ние. Уже из Са­ро­ва они на­пи­са­ли от­цу от­кро­вен­но о сво­ём на­ме­ре­нии. Отец раз­гне­вал­ся и при­ка­зал сы­но­вьям немед­лен­но воз­вра­щать­ся до­мой, но они не по­ка­зы­ва­лись ему два с по­ло­ви­ной го­да.

За это вре­мя Иван Гри­горь­е­вич раз­бо­лел­ся и, ко­гда Ти­мо­фей при­е­хал к от­цу про­сить про­ще­ния, от­пу­стил сы­на в мо­на­стырь. А через год, по­сле уго­во­ров, от­пу­стил с ним Иону. Де­ти очень по­чи­та­ли сво­е­го от­ца и позд­нее, по­сле смер­ти ро­ди­те­ля, на его про­стом мра­мор­ном па­мят­ни­ке у ал­та­ря церк­ви Всех Свя­тых, на­пи­са­ли, что па­мят­ник сей воз­двиг­ли «Пу­ти­ло­ва де­ти: Мо­и­сей, игу­мен Оп­ти­ной Пу­сты­ни, Ис­а­ия, игу­мен Са­ров­ской Пу­сты­ни, Ан­то­ний, игу­мен Ма­ло­я­ро­сла­вец­ко­го Ни­ко­ла­ев­ско­го мо­на­сты­ря».

В Са­ро­ве бра­тья встре­ти­лись с ве­ли­ки­ми стар­ца­ми: уже трид­цать семь лет жил там пре­по­доб­ный Се­ра­фим Са­ров­ский, схи­мо­нах Марк, про­хо­див­ший по­двиг юрод­ства, игу­мен На­за­рий, вос­ста­но­ви­тель Ва­ла­а­ма. Во вре­мя трёх­лет­не­го пре­бы­ва­ния в Са­ро­ве Ти­мо­фей поль­зо­вал­ся на­став­ле­ни­я­ми ду­хо­нос­ных стар­цев. Он имел тя­жё­лое по­слу­ша­ние в хлебне, а по­том хо­дил за боль­ным стро­и­те­лем от­цом Ис­а­и­ей.

За­тем брат остал­ся в Са­ро­ве и впо­след­ствии стал Са­ров­ским игу­ме­ном. Ти­мо­фей же по­сту­пил по­слуш­ни­ком в Свен­ский Успен­ский мо­на­стырь Ор­лов­ской епар­хии. Ве­ро­ят­но, его при­вле­ка­ла бли­зость рос­лавль­ских и брян­ских ле­сов, где в то вре­мя спа­са­лось мно­го пу­стын­но­жи­те­лей. К ним в 1811 го­ду и при­со­еди­нил­ся Ти­мо­фей. Бы­ло ему в ту по­ру 29 лет.

Здесь Ти­мо­фей про­вёл де­сять лет, здесь был по­стри­жен стар­цем Афа­на­си­ем, уче­ни­ком ве­ли­ко­го Па­и­сия Ве­лич­ков­ско­го, в мо­на­хи, с име­нем Мо­и­сея, в честь пре­по­доб­но­го Мо­и­сея Му­ри­на. 

В 1812 го­ду из-за на­ше­ствия фран­цу­зов от­шель­ни­ки по­ки­ну­ли пу­стынь, отец Мо­и­сей уез­жал в Свенск и Бе­лые Бе­ре­га, а по­том опять вер­нул­ся в пу­стынь. В 1816 го­ду к нему при­е­хал под­рос­ший млад­ший брат Алек­сандр, чтобы раз­де­лить с ним его жизнь мо­на­ха и пу­стын­ни­ка. Через че­ты­ре го­да ис­пы­та­ния Алек­сандра по­стриг­ли в мо­на­хи с име­нем Ан­то­ния и по­ру­чи­ли ру­ко­вод­ству стар­ше­го бра­та, от­ца Мо­и­сея, к ко­то­ро­му отец Ан­то­ний и со­хра­нял по­слу­ша­ние всю жизнь.

В 1820 го­ду, в воз­расте трид­ца­ти вось­ми лет, отец Мо­и­сей про­ез­дом по­бы­вал в Оп­ти­ной пу­сты­ни и был пред­став­лен Ка­луж­ско­му ар­хи­пас­ты­рю, прео­свя­щен­но­му Фила­ре­ту. Этот зна­ме­ни­тый по­движ­ник всей ду­шой с юно­сти лю­бил мо­на­ше­ство. Ди­кий сос­но­вый бор, окру­жа­ю­щий Оп­ти­ну пу­стынь, на­вёл его на мысль устро­ить при Оп­ти­ной скит. Он слы­хал о рос­лавль­ских пу­стын­ни­ках и имен­но им же­лал по­ру­чить устрой­ство ски­та. Зна­ком­ство с от­цом Мо­и­се­ем утвер­ди­ло его в этом на­ме­ре­нии. По­сле пе­ре­пис­ки и при­гла­ше­ния пре­по­доб­ный Мо­и­сей с бра­том, пре­по­доб­ным Ан­то­ни­ем, и ещё дву­мя мо­на­ха­ми при­бы­ли в Оп­ти­ну и по­ме­сти­лись на мо­на­стыр­ской па­се­ке.

С ве­ли­ким тру­дом но­во­при­быв­шие пу­стын­ни­ки долж­ны бы­ли очи­стить ме­сто от сос­но­вых мно­го­ве­ко­вых де­ре­вьев. Из сруб­лен­но­го ле­са по­стро­и­ли неболь­шую ке­лью, ого­ро­ди­ли за­бо­ром, по­ста­ви­ли цер­ковь в честь Иоан­на Пред­те­чи. Отец Мо­и­сей по­ехал за сбо­ром в Моск­ву и вер­нул­ся в по­воз­ке, столь на­гру­жен­ной, что ему са­мо­му ме­ста по­чти не оста­ва­лось.

В 1822 го­ду храм был освя­щён. Прео­свя­щен­ный Фила­рет при­е­хал в Оп­ти­ну, и отец Мо­и­сей про­сил у него раз­ре­ше­ния по­стричь­ся в схи­му. Но прео­свя­щен­ный ви­дел, ка­кие да­ры скры­ва­ют­ся в бу­ду­щем стар­це, и в от­вет пред­ло­жил ему свя­щен­ство. Отец Мо­и­сей по сми­ре­нию от­ка­зы­вал­ся, но, на­ко­нец, был убеж­дён и в 1822 го­ду, в воз­расте со­ро­ка лет, был ру­ко­по­ло­жен в иеро­мо­на­хи и опре­де­лён ду­хов­ни­ком Оп­ти­ной. А через три го­да пре­по­доб­но­го Мо­и­сея из­би­ра­ют на­сто­я­те­лем Оп­ти­ной.

Трид­цать семь лет про­дол­жа­лось на­сто­я­тель­ство пре­по­доб­но­го Мо­и­сея Оп­тин­ско­го.

Пра­вед­ная кон­чи­на пре­по­доб­но­го стар­ца Мо­и­сея на­сту­пи­ла в 1862 го­ду, на 81-м го­ду его зем­ной жиз­ни. Бы­ли яв­ле­ны и его нетлен­ные чест­ные мо­щи. При за­хо­ро­не­нии но­во­пре­став­лен­но­го пре­по­доб­но­го Ан­то­ния раз­ло­ма­ли склеп и об­на­ру­жи­ли гроб пре­по­доб­но­го Мо­и­сея со­вер­шен­но как но­вый, несмот­ря на сы­рость грун­та. При­от­крыв гроб, уви­де­ли, что те­ло его оста­лось нетлен­ным. В 1996 го­ду он был при­чис­лен к ли­ку мест­но­чти­мых свя­тых Оп­ти­ной пу­сты­ни, а в ав­гу­сте 2000 го­да – Юби­лей­ным Ар­хи­ерей­ским Со­бо­ром Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви про­слав­лен для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния. Свя­тые мо­щи пре­по­доб­но­го Мо­и­сея по­ко­ят­ся в Ка­зан­ском хра­ме ря­дом с мо­ща­ми его бра­та, игу­ме­на Ан­то­ния.

Алек­сандр Ра­до­неж­ский, в ми­ру Пе­ре­свет, был брян­ским бо­яри­ном, опыт­ным рат­ни­ком. Он при­нял мо­на­ше­ский по­стриг с име­нем Алек­сандр.

18 ав­гу­ста 1380 го­да бла­го­вер­ный князь Мос­ков­ский Ди­мит­рий ис­про­сил у пре­по­доб­но­го Сер­гия Ра­до­неж­ско­го бла­го­сло­ве­ние на Ку­ли­ков­скую бит­ву и про­сил так­же дать ему в под­креп­ле­ние двух во­и­нов – бра­тьев Алек­сандра-Пе­ре­све­та и Ан­дрея-Ос­ля­бю. При­зва­ние мо­на­хов-бой­цов име­ло в первую оче­редь ду­хов­ное зна­че­ние. Пре­по­доб­ный Сер­гий дал им «вме­сто тлен­но­го ору­жия нетлен­ное – крест Хри­стов, на­ши­тый на схи­мах, и ве­лел вме­сто зо­ло­че­ных шле­мов воз­ло­жить на се­бя». Пе­ре­дав во­и­нов-схим­ни­ков в рас­по­ря­же­ние кня­зя, пре­по­доб­ный Сер­гий ска­зал им: «Мир вам, бра­тья мои, креп­ко сра­жай­тесь с по­га­ны­ми та­та­ра­ми, как доб­рые во­и­ны, за ве­ру Хри­сто­ву и за все пра­во­слав­ное хри­сти­ан­ство».

По до­ро­ге на бит­ву Алек­сандр-Пе­ре­свет оста­но­вил­ся в ке­ллии от­шель­ни­ка, жив­ше­го на ме­сте бу­ду­ще­го Ди­мит­ри­ев­ско­го мо­на­сты­ря. Об­ла­чив­шись в во­ин­ские до­спе­хи, мо­нах-бо­га­тырь от­дал от­шель­ни­ку свой до­рож­ный по­сох, сде­лан­ный из цель­но­го яб­ло­не­во­го де­ре­ва. С тех пор по­сох сде­лал­ся мест­ной ре­лик­ви­ей.

В день Рож­де­ства Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы пе­ред на­ча­лом Ку­ли­ков­ской бит­вы Алек­сандр Пе­ре­свет при­нял вы­зов бо­га­ты­ря из вой­ска Ма­мая и всту­пил с ним в еди­но­бор­ство. Во­и­ны уда­ри­лись ко­пья­ми, оба упа­ли с ко­ней и скон­ча­лись. Ни­чей­ный ис­ход по­един­ка явил ду­хов­ную си­лу бла­го­сло­ве­ния пре­по­доб­но­го Сер­гия, во­оду­ше­вил рус­ские вой­ска и стал за­ло­гом их ис­то­ри­че­ской по­бе­ды.

Те­ло пре­по­доб­но­го Алек­сандра-Пе­ре­све­та бы­ло по­гре­бе­но близ церк­ви в честь Рож­де­ства Бо­го­ро­ди­цы «на ста­ром Си­мо­но­ве». Здесь же по­ло­жи­ли те­ло пре­по­доб­но­го Ан­дрея-Ос­ля­би.

По­двиг свя­то­го Алек­сандра-Пе­ре­све­та ста­ли сра­зу ста­ли про­слав­лять в по­вест­во­ва­ни­ях о Ку­ли­ков­ской бит­ве – древ­ней­ший из­вест­ный рас­сказ «О по­бо­и­ще, иже на До­ну», а так­же ле­то­пис­ная «По­весть о Ку­ли­ков­ской бит­ве» со­об­ща­ют о его ги­бе­ли на Ку­ли­ко­вом по­ле. Так­же о ней по­вест­ву­ет и наи­бо­лее пол­ный рас­сказ о схим­ни­ках-во­и­нах Алек­сан­дре и Ан­дрее, из­ло­жен­ный в «Ска­за­нии о Ма­ма­е­вом по­бо­и­ще». Его имя во­шло в ле­то­пис­ные спис­ки уби­ен­ных на Ку­ли­ко­вом по­ле и в си­но­ди­ки.

Вре­мя мест­ной ка­но­ни­за­ции пре­по­доб­ных Алек­сандра и Ан­дрея неиз­вест­но. В XVII ве­ке их име­на бы­ли вне­се­ны в свят­цы. В Ме­ся­це­сло­ве Си­мо­на (Аза­рьи­на) се­ре­ди­ны 1650-х го­дов ска­за­но: «Пре­по­доб­нии стар­цы Алек­сандр и Ро­ди­он, на­ри­ца­е­мии Пе­ре­свет и Ос­ля­бя, иж на Ма­ма­е­ве по­бо­и­щи уби­е­ни бы­ша». В кон­це то­го же ве­ка их име­на как пре­по­доб­но­му­че­ни­ков Мос­ков­ских бы­ли вклю­че­ны в «Опи­са­ние о рос­сий­ских свя­тых». В 1896 го­ду их име­на бы­ли по­ме­ще­ны так­же в «Тро­иц­ком па­те­ри­ке» (в чис­ле «уче­ни­ков и спо­движ­ни­ков прп. Сер­гия, в ме­ся­це­сло­вах не озна­чен­ных»).

Со вре­ме­нем над остан­ка­ми пре­по­доб­ных Алек­сандра и Ан­дрея бы­ли устро­е­ны над­гро­бия, ока­зав­ши­е­ся в «па­лат­ке ка­мен­ной под ко­ло­коль­ней». По­сле раз­бор­ки ко­ло­коль­ни над­гро­бия бы­ли уни­что­же­ны, в 1794 го­ду вновь со­ору­же­ны и в XIX ве­ке обу­стро­е­ны при­де­лом.

Хра­нив­ший­ся ал­та­ре со­бо­ра Ско­пин­ско­го Ди­мит­ри­ев­ско­го мо­на­сты­ря по­сох свя­то­го был в XIX ве­ке уре­зан, а в XX ве­ке изъ­ят и пе­ре­дан ис­то­ри­че­ской экс­по­зи­ции Ря­зан­ско­го го­судар­ствен­но­го ис­то­ри­ко-ху­до­же­ствен­но­го му­зея-за­по­вед­ни­ка. На­тель­ный крест Пе­ре­све­та дол­гое вре­мя на­хо­дил­ся в со­бра­нии кня­зя Ол­суф­ье­ва.

В 1928 го­ду Бо­го­ро­ди­це-Рож­де­ствен­ский храм был за­крыт и ока­зал­ся на тер­ри­то­рии за­во­да «Ди­на­мо». Над­гро­бия бы­ли вновь уни­что­же­ны и сно­ва вос­ста­нов­ле­ны толь­ко по­сле воз­рож­де­ния хра­ма в 1989 го­ду по ини­ци­а­ти­ве из­вест­но­го ху­дож­ни­ка П.Д. Ко­ри­на. Сей­час в хра­ме устро­е­на сень над дву­мя над­гро­би­я­ми, но са­ми остан­ки во вре­мя вос­ста­но­ви­тель­ных ра­бот не на­шли, так как это ме­сто бы­ло на мно­го мет­ров за­бе­то­ни­ро­ва­но. В 2006 го­ду хра­му был пе­ре­дан по­сох Пе­ре­све­та из Ря­зан­ско­го ис­то­ри­ко-ар­хи­тек­тур­но­го му­зея.

Преподобный Зосима родился в дворянской семье. Отец – Богдан Верховский дослужился до чина полковника в полку смоленской шляхты. Мать – Анна Ивановна, из дворянского рода Маневских. Получил домашнее образование. Как и все его братья поступил на военную службу – 1 января 1784 года был определён каптенармусом в Преображенский полк. Отец Захарии скончался 3 апреля 1784 года. В наследство Захарии досталось 2 деревни. Через 2 года скончалась его мать. В это время он познакомился с пустынниками рославльских лесов, жившими под началом старца Площанского монастыря Адриана (Блинского). В 1788 году Захария вышел в отставку в чине поручика, продал своё имение зятю и решил посвятить себя монашеской жизни.

Вначале он пришёл в рославльские леса в общину старца Адриана, но тот уже оставил её и перешёл в Коневецкий монастырь. Захария, по совету монаха Василиска, отправился в Коневецкий монастырь к Адриану. Старец принял его и назначил послушником (Захария пёк просфоры, пономарил). После испытания Адриан постриг Захарию в монашество с именем Зосима в честь преподобного Зосимы Соловецкого. В 1792/93 году по приглашению Адриана на Коневец пришёл преподобный Василиск, который стал другом Захарии. Общались с иеромонахом Василием (Кишкиным) в Белобережской Брянской пустыни. В 1822 году стараниями Зосимы и Василиска был учреждён в Тобольской губернии Туринский Николаевский женский монастырь.

 С благословения митрополита Филарета Зосима стал насельником Чудова монастыря.

В 1826 году близ Москвы, в Верейском уезде в имении надворной советницы М. С. Бахметевой с благословения митрополита Филарета Зосима устроил женскую общину в честь Смоленской иконы Божией Матери «Одигитрия». В этой пустыни Зосима прожил до своей смерти. При этом, имея тягу к уединения, Зосима в лесу в трёх верстах от пустыни устроил себе небольшую келью. В ней от двух старцев из Орловской губернии он принял постриг в великую схиму.

Скончался 24 октября 1833 года на праздник иконы «Всех скорбящих Радость». Был похоронен возле монастырской часовни. 

В начале 1880-х годов состоялось обретение нетленных мощей старца. Об этом свидетельствовал прп. Амвросий Оптинский в 1886 году:"Недавно в Зосимовой пустыни заметили, что гроб основателя обители находится в воде, потому что место сырое. Высекли из целого камня гроб и сделали новый деревянный гроб и во время переложения увидели, что все тело старца цело, а ступни ног предались тлению".

В 1930-х годах Троицкий храм был обращен в клуб, как именно и когда был вскрыт склеп старца Зосимы, неизвестно.

25 декабря 1999 года в возрожденной обители были проведены работы по обретению могилы старца. "В правой части центрального алтаря возле стены под современным полом Троицкого храма был выявлен склеп, выложенный из белокаменных блоков, в котором находился белокаменный саркофаг, но он не содержит уже останков схимонаха Зосимы". К 2012 году местонахождение мощей неизвестно.

11 октября 1999 года старец был канонизирован в лике местночтимых святых Московской епархии.

6 октября 2004 года определением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви был причислен к лику общецерковных святых.